Байкал
Проза. Поэзия. Переводы. Краевединие. Литературоведение. Мемуары.

Эльвира Каменщикова
  

 

 
 
 
 

  
ПОЭМА О КАНТЕ ХОНДО


LA GUITARRA

Empieza el llanto
de la guitarra.
Serompenlas copas
de la madrugada.
Empieza el llanto
de la guitarra.
Es inùtil
callarla.
Llora monótona
como llora el aqua,
como llora el viento
sobre la nevada.
Es imposible
callara.
Llora por cosas
lejans.
Arena del Sur caliente
que pide camelias blancas.
Llora flecha sin blanco,
la tarde sin manana,
y el primer pájaro muerto
sobre la rama.
!Oh guitarra!
Corazón malherido
por cino espadas.


ГИТАРА

Начинается плач
гитары.
Бесшумно разбились
рассвета бокалы.
Начинается плач
гитары.
Нет сил
удержать её плача.
Нет сил.
Она безутешно плачет,
как плачет вода,
как плачет ветер
над снегами.
Нет сил
удержать её плача.
Плачет
о несбывшемся счастье.
О жарких пустынях,
что жаждут прохлады лилий.
О стреле, летящей без цели, о сумерках без рассвета.
О первой умершей птице
на ветве маслины.
О, гитара,
ты сердце,
что кровоточит
в пальцах-кинжалах.

Федерико Гарсия Лорка.
Поэма о канте хондо.
Иркутск. 1998г.
К столетию со дня рождения 1898 - 1936.
Эльвира Каменщикова.
Переводы, текст, комментарии.

Наитруднейшая задача писать биографию поэта, но труднее во сто крат писать биографию поэта такой пронзительной силы и глубины, как испанский поэт Федерико Гарсиа Лорка.

Он кажется неземной субстанцией, воплощением божественного вдохновения, созданным из воды воздуха, света, по-какому-то неведомому нам Божьему замыслу. Сказать, что он поэт от Бога, значит - ничего не сказать; слова растают как снег и не останется следа.

Честнее изложить хронологию его жизни: по часам, по датам, по годам. А каждый пусть составляет для себя его жизнеописание по своему пристрастию и любви. Его биография распадается на несколько боковых ветвей: Федерико - поэт, Федерико - драматург, Федерико - режессер, Федерико - лектор и просто Федерико - друг. Можно выбрать любое направление и достаточно много узнать, насколько много он в каждой области совершил.

Официальных биографий великое множество и они хорошо известны, но, что касается меня, по моему пристрастию и по насущней необходимости хотела бы написать биографию поэта, как жизнеописание "Поэмы о канте хондо". Рождение замысла, развитие, выход в свет. Написанное произведение тоже ведь часть биографии, а создание этой книги от замысла до выхода в свет занимает десять лет, с 1921 года по 1931 год..........

Книга стихотворений и прозы Федерико Гарсия Лорки "Поэма о канте хондо" посвящена песенному творчеству Андалусии, уже поименованном самим Лоркой в названии сборника. Канте хондо переводится как "глубокое " или "глубинное пение" и истоки его в глубокой древности. Для понимания глубинных корней этого вида пения понадобится хотя бы небольшой экскурс в историю.

О канте хондо, об его происхождении по типу песен существует такая пестрота мнений, что можно выбирать любое, какое больше по душе.

Если Мануэль де Фалья и Гарсиа Лорка делят пение на "канте хондо" и "канте фламенко", отнеся к первому песни древнего происхождения, чтозвучат на склонах сьерры, на соляных градирнях, в рыбачьих поселках, а кго второму то, что предстаёт перед нами с подмостков кафешантанов, эстрадных театров, то Альвас Мачадо, испанский фольклорист, отец испанских поэтов Антонио и Мануэля Мачадо, делит пение на "канте гранде" и "канте чико". К такому же делению прибегает и певец, вернее, исполнитель цыганской сигирийи Луис Алгаба Чикито де Триана, живущий ныне в Мексике. По свидетельству руководителя кафедры философии и литературы университета г. Мехико Луиса Риуса, испанский поэт Педро Гарфьяс, так и умерший в изгнании, делил народное пение на три вида: серрано (горное), льянура (долинное) и плайера (побережное).........

Каково происхождение этой музыки? Учёные выводят его из восточных корней: или из отголосков арабских мелодий или из синагогальных песнопений евреев. Современный критик Максимо Хосе Кан объясняет с наводящими на размышдения идеями в следующем постулате:
"Канте хондо - средневековый испанец, произносил как "х", чему следовали и сефартиды, евреи испанского происхождения, подражая галиссийскому и португальскому - это испорченное еврейское выражение "cante jomtob", что означало "праздничный день, день отдыха".

Название "канте фламенко" создали евреи, тайно исповедовавшие свою веру в Испании, обозначали этим названием те песни для своих единоверцев-эмигрантов из Фландрии, которые они могли исполнять, не боясь сбиров их инквизиции. Самая характерная форма еврейского канте хондо - Саэта, та самая саэта, которая исполняется кантаорами на андалусской Святой Неделе, и которую нужно было произносить кающемуся сефартиду, обращённому в новую веру, и которые поются и по сей день испанскими евреями в канун Йом Кипура, Дня Прощения.......

Много интересного и увлекательного найдет читатель в этой книге, которого интересует испанская поэзия.
Постараюсь выложить на сайт книгу в электронном виде.

Как странно меняется время. Когда-то испанским поэтом Федерико Гарсия Лоркой бредили многие. Его пытались переводить, пели песни на его стихи, ставили спектакли даже в самодеятельных театрах. В народных театрах отчего-то любили «Дом Бернарды Альбы».
Меня поначалу это пристрастие удивляло, а потом догадалась. В самодеятельных театрах всегда не хватало актёров-мужчин, посему и была ко двору эта пьеса. Я даже сохранила фотографии этого спектакля в Доме культуры Хайтинского фарфорового завода. Спектакль пользовался невероятным успехом; в зале многие плакали, а по окончании спектакля аплодировали стоя.
Но моя любовь к Лорке, которая подвигла на многие годы работы над переводом его книги «Поэма о канте хондо», возникла не из-за хайтинцев.
Мне было лет шестнадцать, когда какой-то благодетель прочёл мне на испанском языке его стихотворение «Despedida».
Si muero,
dejad el balcon abierto.

El nino come naranjas.
(Desde mi balcon lo veo.)

El segador siega il trigo.
(Desde mi balcon lo siento.)

!Si muero,
dejad mi balcon abierto!

Если умру,
Держите дверь на балкон
открытой.

Мальчик есть апельсин,
(с балкона его я вижу.)

Жнец сжинает колосья,
(с балкона его я слышу.)

Если умру,
держите дверь на балкон
открытой!
(«Книга песен» 1921-1924) Из цикла «По ту сторону мира»

И всё. Я попала в плен испанского языка, и поэзии Лорки.
Естественно, я начала учить испанский. Из библиотеки Иностранной литературы по межбиблиотечному обмену (Интернета не было, но был обмен) мне выписали толстенный том произведений поэта, в кожаном переплёте, только на месяц и я, высунув язык, целый месяц переписывала его поэзию. Трудов было много, но зато у меня был свой Лорка.

Я понимала трудность задуманного, и всё-таки решилась. Начала с того, что принялась выстраивать синонимические ряды, как на испанском, так и на русском языках и понимала, что эта работа не на один, а на несколько, если не на десяток лет. А потом возникло понимание, что нельзя перевести адекватно, если не ответить на многие вопросы, если не разгадать все загадки, которые скрываются в поэтическом тексте. Возможно, испанцу они понятны без всяких комментариев, а человеку другой культуры нужна расшифровка образов. Почему на решётке окна, за которой лежит умерший ребёнок, плачут шесть соловьёв, а не семь, и не десять. И отчего, именно, соловьи, а не другие птицы. Почему в таком страшном облике является Кармен в воспоминаниях старых андалусцев, кавалерах прежних дней. Кто такая цыганка Петенера. И что представляют из тебя танцы сигирийя, солеа. И, как появился стиль пения «канте хондо».

Не было нормального толкового словаря испанского языка, ни в Иркутске, ни где бы то не
было. А о том, чтобы купить такой словарь, даже и мечтать не приходилось.
Это было каким-то чудом, но «Поэма о канте хондо» и, должно быть дух Федерико приводили ко мне людей, дарили замечательные встречи. Для того, чтобы разобраться с текстами, где только мне не пришлось побывать, разве что не спускаться под воду. Но к телескопу Обсерватории Иркутского государственного университета пришлось подняться. Мне нужно было разобраться с одним фактом, похоже ли Созвездие Саэты на стрелу или это фантазия Лорки.

Я об этом рассказала заведующей Обсерваторией, астроному Мансуровой. И она повела меня далеко за полночь к телескопу. Она что-то долго настраивала, потом сказала замечательные слова: «Смотрите вот ваша Саэта». В бархатной глубине ночи сияли только пять звёзд, ничего вокруг не было, они образовывали стрелу. На русском языке Созвездие называлось Созвездие Стрелы, как и на испанском языке. Стоя у телескопа, в ощутимом холоде сибирской ночи, я поняла, что у Лорки ничего не бывает случайным, все образы выверены, несмотря на весь импрессионизм испанской поэзии 20-х годов прошлого столетия.

Разрешилось дело и с испанским толковым словарём.
Как-то выпало счастье отдыхать в Болгарии на Золотых песках, но без обычных туристических маршрутов, только отдых на море. Мне нравилось дразнить наблюдающего на вышке, заплывая далеко в море. Он кричал: «Наташка, вернись!», каким образом он различал по национальности плавающих, оставалось загадкой, и начинал лениво сползать с вышки.

Но однажды за мной увязалась совсем молоденькая девочка, пришлось возвращаться, когда мы очутились на более мелком месте, по грудь в воде, я её спросила: «Ты куда полезла, я выросла на бурных речках, плаваю как рыба». На что она мне ответила: «А я выросла на Атлантике». Я чуть не захлебнулась. «Как это на Атлантике?» Девушка на русском говорила совершенно без акцента. Она сказала, что бабушка у неё русская, звать её Таня’ Cёбер, она – француженка. Бабушка возила её каждое лето в русскую колонию на Атлантике, чтобы Таня’ учила русский язык.

На другой день Таня’ привела целую ораву французов: некоторые из них говорили на польском, а одна абсолютно без акцента шпарила на русском, словно она только что приехала из Рязани. Я спросила её, отчего она так хорошо говорит на русском. То, что она мне ответила, заставило меня снова раскрыть рот. «Я, Татьяна Александровна Серова-Сизинская». «Какой Серов?» - пролепетала я. «Валентин Серов. Я его внучка. Вы знаете картины Серова?» «Конечно, знаю. Мой любимый художник. Когда приезжаю в Москву, первым делом иду в Третьяковку, в серовские залы». «Помните картину: два мальчика на веранде у моря?» «Помню. Один мальчик смотрит на зрителей». «Это мой отец – Александр».

Она мне рассказывала, что они с отцом жили в Сирии, потом перебрались во Францию. Она замужем за чехом. Преподаёт русский язык в лицее, а летом бывает в Москве, где формирует французские туристические группы. Сын – кинооператор. Чаще всего отдыхают в Болгарии, поскольку отдых на французском побережье не по карману. Потом мы встречались с Татьяной Александровной в Москве, в Ташкенте, где она была гидом, а я приезжала в командировку. Приезжала она и в Иркутск. Однажды она приехала в морозы и должна была поехать в Братск с туристами, мы её обули в валенки, и она в них щеголяла на зависть всей группе.

А однажды она привезла мне Толковый словарь Испанской королевской Академии языка, толстенный, в два кирпича, такие в Испании называются “mataburro” – «убить осла». Везти его помогала вся группа. Он мне намного облегчил работу. Но не хватало общения с людьми, которые объяснили бы некоторые страноведческие реалии. Никак не могла, понять, почему в стихах Лорки возникают сто всадников в траур одетых и куда они скачут по красным дорогам Андалусии. И отчего в Андалусии существует праздник ста девушек, которые в один из весенних дней с цветущими ветками поднимаются на холм.

Мне оставалось одно, написать корреспонденту Гостелерадио Кудрину в Испании и спросить об этом празднике. Попросила его адрес в Комитете радио, тогда оно располагалось на Пятницкой. Они мне очень невежливо отказали. Дескать, всякий тут будет просить адреса корреспондентов, а мы должны их выдавать. Я им написала тоже не очень вежливо, что, дескать, мне адрес нужен не для того, чтобы спросить у корреспондента, почём килограмм помидоров на мадридском рынке. Они вынуждены были уступить и адрес прислали. Но, к сожалению, Кудрин мне ничем помочь не смог. Я ему благодарна за то, что он всё-таки ответил. И я нашла объяснение ста всадников. Об этом написано в обширном очерке, который является самостоятельной работой в книге переводов.

В конце концов, я устала от книги, от переводов, решила отдохнуть и даже не знала, вернусь ли я к ней. Если бы не одна встреча, ставшая для меня столь значительной, чего я даже и не оценила в тот момент.
В наш города приехала с концертами Пилар Риоха, в афише было сказано, что она исполняет испанские танцы: сигирийю и, что с ней приехал певец Луис Алгаба, цыган из народного квартала Триана, что в Севилье. И, конечно, он исполняет песни «канте хондо».

Я, конечно, пожелала с ней встретиться, она не отказала, и пока она находилась в городе, мы с ней постоянно встречались. Она показала мне свои кастаньеты, они хранились в мешочке, связанном из шерсти. Кастаньеты танцовщицы такой же тонкий инструмент, как скрипка скрипача. Научила делать «palmeada”, то есть хлопать в ладоши таким образом, чтобы получался особый звук, гулкий, чуть-чуть глуховатый. Кто видел фильмы, где исполняются андалусские танцы, то обязательно приметил, что там всегда присутствуют пальмеадорес.

Только не говорите мне о фламенко, Мануэль де Фалья и Федерико Лорка называли танцы и пение канте хондо в эстрадном исполнении «фламенкской оперой». В противовес эстрадному засилью они проводили фестиваль «канте хондо», где первое место занял старик, пришедший с гор и исполнивший старинную серрану, т.е. «горную» Много существует разновидностей песен в стиле «канте хондо», есть даже тюремная. Луис Алгаба продиктовал мне стариннейшую сигирийю, даже спел её.

Да, я не сказала, кто они такие и откуда. И Пилар Риоха и Луис Алгаба – испанцы, дети гражданской войны. Пилар из городка Риоха, когда началась война, родители бежали в Мексику, и не только они. Мексика приютила многих испанцев. А Луис Алгаба испанский цыган из Трианы. Кстати, его сестре поставлен в Испании памятник. Муж Пилар, преподаватель университета в Мехико, ведёт на Мексиканском телевидении передачи о «канте хондо». Пилар подарила мне копию сценария его передачи. Пилар сопровождали два мексиканских гитариста, братья Негрете Хосе Луис и Хорхе.

Концерт был замечательный. Я, воочию, убедилась, насколько захватывает исполнение канте хондо. Словно набегает океанская волна и накрывает с головой. Ты вырываешься из водного плена, но возникает страстное желание вновь погрузиться в пучину. Танец Пилар сопровождали то гитаристы, то голос Луиса Алгабы. И абсолютно точно, что писал Лорка о крике, которым начинается песня и о спиралях, в которые свивается звук. И я поняла, почему так любили «канте хондо» Мануэль де Фалья и Федерико Гарсия Лорка.

В этом пении душа андалусского народа, в венах которого течёт кровь, напоённая потоками южного солнца, ароматами апельсинов и лимонов, солёным запахом моря. И я навсегда благодарна испанке из Мексики, что она познакомила меня с этим искусством. Редкая удача, один раз во всю долгую жизнь. И она же сказала, чтобы я не бросала работы, довела до конца, а дон Мануэ и Федерико порадуются на небесах.

Так и родилась эта книга, за которую я благодарна многим людям.
Эльвира Каменщикоа

 

             
Hosted by uCoz